Владимир Петрович, как вы попали в ряды ликвидаторов последствий аварии на Чернобыльской АЭС? Было ли это добровольным решением?

В ряды ликвидаторов я попал абсолютно добровольно. В то время я работал в УВД Минского облисполкома. После апрельских событий к нам пришел запрос на формирование группы в составе 40 человек, которая должна была оперативно выехать в зону отчуждения. Так вот в этой группе добровольцев не было – все шли по приказу. Возможно, и я тоже пошел бы, но людей собирали в экстренном порядке, а я в тот день как раз отсутствовал в Минске. Поэтому по воле судьбы я попал во второй эшелон. Как это произошло? Просто написал рапорт, и меня зачислили в группу ликвидаторов последствий аварии на ЧАЭС. Оглядываясь назад, думаю, что, скорее всего, решающую роль сыграло идеологическое воспитание. Я действительно гордился своей страной и был готов рискнуть собственной жизнью ради общего дела. Возможно, кто-то сейчас назвал бы такой поступок опрометчивым, но я так не считаю. С моей точки зрения я принял единственно правильное решение и ни о чем не жалею.

В чем конкретно заключалась ваша работа?

Наша группа размещалась в поселке Комарин, в непосредственной близости к границе с Украиной. Там мы несли службу по охране населенных пунктов, пострадавших в результате катастрофы на ЧАЭС. Были организованы подвижные группы из числа работников милиции, которые следили за порядком в зоне отселения. Дело в том, что при эвакуации людям пришлось оставить много личных вещей, поэтому вполне естественно, что они стремились вернуться за своим «скарбом», тем самым подвергая себя опасности. Наша задача состояла в том, чтобы пресекать такие попытки. Все-таки здоровье дороже материальных ценностей.

Какие меры предпринимались, чтобы обезопасить ликвидаторов?

Прежде всего применялись меры дезактивации. Это обработка домовладений и прилегающих дорог специальным раствором, чтобы предотвратить распространение радиоактивной пыли. Что касается индивидуальной защиты, то всем выдавались респираторы, а верхнюю одежду нужно было ежедневно сдавать в стирку. Вот, собственно, и все. Никаких спецсредств нам не выдавали. В то же время в каждом отряде был врач, который внимательно следил за здоровьем личного состава и «подкармливал» витаминами. Питание, кстати, было абсолютно обычным, без каких-либо ограничений.

Как участие в ликвидации последствий катастрофы на ЧАЭС повлияло на вашу дальнейшую жизнь?

Да никак особо не повлияло. Полтора месяца, которые я провел в зоне отселения, стали для меня не более чем очередным заданием, которое я успешно выполнил и приступил к следующему. Тогда я был молод, крепок здоровьем и никаких негативных последствий не испытал. Впрочем, возможно, мне просто повезло, так как многих из моих сослуживцев сегодня уже нет в живых. Так или иначе, как я уже говорил ранее, решение примкнуть к рядам ликвидаторов было полностью добровольным. Родина позвала, а я ответил на ее зов. И снова отвечу, если, не дай бог, возникнет такая необходимость. Я человек старой закалки, и патриотизм для меня не пустое слово.